1918-1941: учителя

БАРДОВСКИЙ Александр Александрович

полная версия для печати (архив с документом Word).

Александр Александрович пришел к нам в 1936-1937 учебном году. Памятен первый урок: открывается дверь, и появляется уже немолодой человек в гимнастерке, но без знаков отличия. Походка стремительна, жест отчетлив. Полувоенная форма и энергичная манера не отвлекли, однако, внимание от его лица, характерность которого можно бы выразить одним словом — интеллигентность. В этом и была сокровенная сущность этого человека, воспринявшего духовность русской культуры «серебряного века».

Такое понимание пришло позднее, а тогда перед нами был преподаватель-словесник, который, посверкивая пенсне, глуховатым голосом говорил о Пушкине, да так, что возникала иллюзия, что сам поэт был его собеседником, а сейчас он рядом с нами и мы кровно связаны с ним.

Мы вступили в неведомый мир Пушкинской поэзии. на первом же уроке он сказал нам, что не только Пушкин, а вернее — через Пушкина, ведомые его Музой, мы повтречаемся с теми, кто ему предшествовал и вошел в пантеон мировой литературы. Прозвучали имена Гомера и Данте, Шекспира и Байрона... Вставали в этом ряду и те, кто явился наследниками и продолжателями Пушкина: Гоголь и Достоевский, Тургенев и Лев Толстой, Лермонтов и Блок...Так разворачивалась программа школьного преподавания литературы в те далёкие и трагические годы. Этот учебный год проходил под знаком 100-летия со дня гибели великого поэта.

Многообразны и подчас неожиданны были приемы преподавания на уроках Александра Александровича. Вот один из уроков — он в памяти неизгладим: в классе тишина, как всегда стремительно входит Александр Александрович... Не взглянув на приветствующие его вставанием класс, он вдруг в тоне удивления и восторга произносит: «Представьте, бедный провинциальный актер (пауза, рука, стремительно взмывающая вверх) — и Шекспир!». Так начинался урок, посвященный «Гамлету» и «Королю Лиру»... Мы с замиранием сердца внимаем словам учителя... Он читал перед нами знаменитый монолог Гамлета, читал проникновенно, с профессиональным умением подлинного мастера.

Александр Александрович щедро отдавал нам время и силы, приобщая нас к самостоятельной работе над художественными текстами, к изучению памятников мировой классики. На занятиях литературного кружка воспитывался вкус к собственному творческому поиску. В центре внимания был Пушкин, и тематика докладов, которые ставились на занятиях кружка, была связана с его именем и судьбой, с его присутствием в мировом художественном контексте: «Пушкин и античность», «Пушкин и Байрон», «Литературно-критические взгляды Пушкина»...

Эффект педагогического воздействия во многом определяется не только культурным кругозором, профессиональным умением, но и обаянием личности преподавателя, его человеческой масштабностью.

А.А. Бардовский был из тех, кто самозабвенно был предан своему призванию истинно народного учителя. В каждом из учеников он видел человека с неповторимыми чертами характера, сводов наклонностями и устремлениями. Создавалось впечатление, что именно ты интересен ему, и он готов одарить тебя своим вниманием и попечением.

Еще в школьные годы посчастливилось бывать у него дома: поразило множество книг и бедноватая обстановка, — ни дорогой мебели, ни ковров... Зато было много радушия и благожелательности, и это снимало естественную робость и скованность в общении с учителем.

Александр Александрович рассказал нам о своих университетских годах, об увлечении театром, подарил нам свою книгу «Театральный зритель в Октябре». Подойдя к книжным полкам, он рассказывал о редких книгах, о разных изданиях, снабжённых красочными иллюстрациями, с благоговением говорил о Блоке, читал его стихи о России, поэму «Соловьиный сад»... Литератор и театровед, пришедший к нам из «серебряного века», Александр Александрович Бардовский раскрывался перед нами как богато одаренный человек, добрый и отзывчивый, способный в каждом услышать его сокровенное и заветное... Да, Александр Александрович был для нас Учителем в истинном и высоком смысле этого слова!

Воспоминания А.И. Хватова

М. Блок. «Они слышат, вас, учитель!» («Ленинградская правда», февраль 1982 г., № 43 (20685)).